23 июня 1889 года родилась Анна Ахматова.

Сама поэтесса писала о себе:

 …Родилась я на даче Саракини (Большой Фонтан, 11-я станция паровичка) около Одессы. Морской берег там крутой, и рельсы паровичка шли по самому краю…
…В один год с Чарли Чаплином, «Крейцеровой сонатой» Толстого, Эйфелевой башней и, кажется, Элиотом. В это лето Париж праздновал столетие падения Бастилии – 1889. В ночь моего рождения справлялась и справляется древняя Иванова ночь – 23 июня (Midsummer Night). Назвали меня Анной в честь бабушки Анны Егоровны Мотовиловой.
…Мой отец был в то время отставной инженер-механик флота.
Годовалым ребенком я была перевезена на север – в Царское Село.

 Мои первые воспоминания – царскосельские: зеленое, сырое великолепие парков, выгон, куда меня водила няня, ипподром, где скакали маленькие пестрые лошадки, старый вокзал…

Анна Ахматова, из «Автобиографической прозы»

Моё знакомство с творчеством Анны Андреевны Ахматовой началось вот с этого стихотворения:

 Любовь

То змейкой, свернувшись клубком,
У самого сердца колдует,
То целые дни голубком
На белом окошке воркует,

То в инее ярком блеснет,
Почудится в дреме левкоя…
Но верно и тайно ведет
От радости и от покоя.

Умеет так сладко рыдать
В молитве тоскующей скрипки,
И страшно ее угадать
В еще незнакомой улыбке.

Как давно это было… Помню, что стихи Анны Ахматовой были для меня, 16-летней девицы, открытием, потому как школьная программа не предусматривала изучение творчества поэтессы.

Не могу сказать, что Анна Ахматова-поэтесса «каждого дня». Нет, она приходила ко мне своими стихотворными строками в минуты грусти, близкой, возможно, к депрессии.  В такие моменты, периоды важно знать, что нечто подобное  испытывает или испытывал ещё кто-то…

Порой, не находя ответа в собственной душе, находишь созвучие в стихах…

Сегодня мне письма не принесли:
Забыл он написать или уехал;
Весна как трель серебряного смеха,
Качаются в заливе корабли.
Сегодня мне письма не принесли…

Он был со мной еще совсем недавно,
Такой влюбленный, ласковый и мой,
Но это было белою зимой,
Теперь весна, и грусть весны отравна,
Он был со мной еще совсем недавно…

Я слышу: легкий трепетный смычок,
Как от предсмертной боли, бьется, бьется,
И страшно мне, что сердце разорвется,
Не допишу я этих нежных строк…

Долгим взглядом твоим истомленная,
И сама научилась томить.
Из ребра твоего сотворенная,
Как могу я тебя не любить?

Быть твоею сестрою отрадною
Мне завещано древней судьбой,
А я стала лукавой и жадною
И сладчайшей твоею рабой.

Но когда замираю, смиренная.
На груди твоей снега белей,
Как ликует твое умудренное
Сердце – солнце отчизны моей!

Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.

И от лености или со скуки
Все поверили, так и живут:
Ждут свиданий, боятся разлуки
И любовные песни поют.

Но иным открывается тайна,
И почиет на них тишина…
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор все как будто больна.

Я спросила у кукушки,
Сколько лет я проживу…
Сосен дрогнули верхушки.
Желтый луч упал в траву.
Но ни звука в чаще свежей…
Я иду домой,
И прохладный ветер нежит
Лоб горячий мой.

Не должен быть очень несчастным 
И главное скрытным. О нет! — 
Чтоб быть современнику ясным, 
Весь настежь распахнут поэт. 

И рампа торчит под ногами, 
Все мертвенно, пусто, светло, 
Лайм-лайта холодное пламя 
Его заклеймило чело. 

А каждый читатель как тайна, 
Как в землю закопанный клад, 
Пусть самый последний, случайный, 
Всю жизнь промолчавший подряд. 

Там все, что природа запрячет, 
Когда ей угодно, от нас. 
Там кто-то таинственно плачет 
В какой-то назначенный час. 

И сколько там сумрака ночи, 
И тени, и сколько прохлад. 
Там те незнакомые очи 
До света со мной говорят. 

За что-то меня упрекают 
И в чем-то согласны со мной… 
Так исповедь льется немая. 
Беседы блаженнейший зной. 

Наш век на земле быстротечен 
И тесен назначенный круг. 
А он неизменен и вечен — 
Поэта неведомый друг. 

Ночь моя – бред о тебе,
День – равнодушное: пусть!
Я улыбнулась судьбе,
Мне посылающей грусть.
 
 
Тяжек вчерашний угар,
Скоро ли я догорю,
Кажется, этот пожар
Не превратится в зарю.
 
 
Долго ль мне биться в огне,
Дальнего тайно кляня?…
В страшной моей западне
Ты не увидишь меня.

Я научилась просто, мудро жить, 
Смотреть на небо и молиться Богу, 
И долго перед вечером бродить, 
Чтоб утомить ненужную тревогу. 

Когда шуршат в овраге лопухи 
И никнет гроздь рябины желто-красной, 
Слагаю я веселые стихи 
О жизни тленной, тленной и прекрасной. 

Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь 
Пушистый кот, мурлыкает умильней, 
И яркий загорается огонь 
На башенке озерной лесопильни. 

Лишь изредка прорезывает тишь 
Крик аиста, слетевшего на крышу. 
И если в дверь мою ты постучишь, 
Мне кажется, я даже не услышу. 

Это одно из моих самых любимых стихов Анны Ахматовой. Написала она его в 23 года, находясь в достаточно сложных взаимоотношениях со своим супругом Николаем Гумилёвым.Стихотворение вошло в первый сборник стихов Ахматовой под названием «Вечер».

Почему близки стихи Анны Ахматовой? Позволю себе в заключение процитировать Александру Коллонтай, объясняющую многое : 

Ахматова дала «целую книгу женской души».  

Иллюстрация:   Портрет Анны Ахматовой работы Натана Альмана.